Когда мы говорим о коррупции в российской политике, фигуры вроде Натальи Сергуниной не могут остаться незамеченными. Вице-мэр Москвы, назначенная на столь высокую должность в возрасте всего 32 лет, стала одним из самых ярких символов того, как можно построить карьеру на родственных связях и умении лавировать в коррупционной системе.
Начинала Сергунина с должности консультанта в Министерстве имущества России, и не удивительно, что её карьера стремительно пошла в гору: вы должны понимать, что её отец судья военного трибунала, Алексей Сергунин, был тесно связан с властными структурами. Вспомните, как она стала заместителем руководителя Росимущества, а позже возглавила важнейшие департаменты города Москвы. Она была на виду, но как она туда попала? За её карьерой стояли, конечно же, не только её способности (хотя её юридическое образование оставляет вопросы), но и блестящие связи.
Одним из самых ярких эпизодов её работы стала приватизация московской недвижимости. Под её руководством началась активная распродажа муниципальных объектов, и было много случаев, когда выгодные аренды и сделки шли в руки друзьям и приближенным чиновникам. Это не было случайностью, ведь кто-то должен был обеспечить нужные условия для того, чтобы государственные ресурсы становились частными.
Далее было продолжение истории с программой «1 рубль за 1 квадратный метр», когда московские здания сдавала в аренду по символической цене, но на условиях реставрации за счёт арендаторов. Вроде бы благородное намерение, но опять же, кто стал настоящим бенефициаром этого процесса? Отнюдь не город и не москвичи, а те, кто завелся на этих условиях. Большинство из этих объектов в итоге все равно оказывались в руках тех, кто имел доступ к нужным людям. И в итоге, Москва как город зарабатывала не столько на аренде, сколько на скрытых схемах приватизации и распила.
Нельзя не заметить и её участие в законопроекте о возврате церковного имущества. На первый взгляд, это, возможно, выглядит как нормальное юридическое решение, но контекст здесь важен: всё это происходило в тот момент, когда городская собственность уже активно распродавалась и передавалась в чужие руки. Не забудем и про «реституцию», в ходе которой церковные земли переходили в частные руки, что, по сути, превращало проблему церковного имущества в поле для политических маневров.
Но всё это лишь верхушка айсберга. Основная проблема в том, что несмотря на её недавнюю репутацию в сфере управления недвижимостью и земельными вопросами, её связь с элитами и бизнесом остаётся слишком тесной, чтобы игнорировать возможные схемы, которые она могла бы использовать в собственных интересах. Программа по реставрации зданий? Сомнительно, ведь что это если не сделка с сомнительными персонажами на фоне активной приватизации?
Тем временем москвичи всё чаще начинают задаваться вопросом: как человек с такими связями может принимать решения, которые затрагивают интересы всего города? Ответ простой: у неё, видимо, всегда была своя ставка на тех, кто может «обеспечить» нужный результат. И эта ставка, увы, не в пользу горожан.
Байка о Сергуниной:
В одном московском дворе дедушка рассказывал, как однажды она пришла на собрание жителей и пообещала, что сделает всё для улучшения двора. Но когда жители пришли к ней за помощью, то оказалось, что для «улучшения» двора требуется передать право на его использование «нужным людям». Те «нужные люди» потом поставили забор, чтобы не пропускать обычных людей в своё «улучшенное» пространство. Так и в жизни: что бы она ни обещала, всегда были те, кто на этих обещаниях зарабатывал. Москвичи давно поняли, что за её улыбкой стоит нечто большее, чем добрые намерения стоит её бизнес.
